Фольклор — Википедия

Фолькло́р (англ. folk-lore — «народная мудрость») — устное словесное и музыкальное народное творчество^[1].

В более широком смысле кроме словесных жанров, сюда включают все народное творчество, проявления духовной (а иногда и материальной) культуры народа — язык, верования, обряды, ремёсла^[2][3].

Фольклор является предметом изучения фольклористики.

Термин «фольклор» (англ. folk-lore — «народная мудрость») впервые был введён английским учёным Уильямом Дж. Томсом (англ. William Thoms) в 1846 году для обозначения как художественной (предания, танцы, музыка и так далее), так и материальной (жильё, утварь, одежда) культуры народа^[4]. Как научный термин официально принят английским фольклорным обществом «Folklore Society»^[5].

На протяжении времени, и в разных странах под фольклором понималось как народное творчество во всех своих проявлениях, так и более узко — «устная словесность», «устное поэтическое творчество»

[3]; единство в употреблении термина отсутствует. Распространено представление о фольклоре как о части традиционной крестьянской культуры в феодальном обществе и сохраняющихся пластах культуры крестьянской среды на протяжении последующих периодов в истории общества; в то же время к фольклору может быть отнесено любое самодеятельное творчество (современный городской фольклор), при этом особый интерес представляет творчество субкультурных групп — объединенных общим занятием (творчество горняков, солдатский, туристский, студенческий фольклор) или по другим причинам^[6].

Под устным понимается художественное коллективное творчество народа, отражающее его жизнь, воззрения, идеалы, принципы; создаваемые народом и бытующие в народных массах поэзия (предание, песни, частушки, анекдоты, сказки, эпос), народная музыка (песни, инструментальные наигрыши и пьесы), театр (драмы, сатирические пьесы, театр кукол), танец. Важнейшей особенностью фольклора в отличие от литературы и современной книжной культуры является его традиционализм и ориентация на устный способ передачи информации. Носителями обычно выступали сельские жители (крестьяне).

Некоторые исследователи относят к народному творчеству также все виды непрофессионального искусства (самодеятельное искусство, в том числе народные театры)^{[источник не указан 907 дней]}.

Народное творчество, зародившееся в глубокой древности, — историческая основа всей мировой художественной культуры, источник национальных художественных традиций, способ выражения народного самосознания.

Существует подход, согласно которому единицами фольклора, как комплексной системы, являются не песни, мифы, танцы сами по себе, не отдельные «произведения» народного искусства, а целостные фольклорные акты, фольклорные действа (ритуалы, обряды в широком смысле слова). Например, любая песня рассматривается не как сама по себе «просто» песня, а в рамках своего предназначения — как к чему-то привязанная, с чем-то структурно и функционально связанная

[7]. Аналогично с танцем, музыкой, одеждой, народным театром.

Фольклор первобытного бесписьменного общества основывается на мифологии и религиозной системе, в нём особо важную роль имеют обрядовые формы. Древнейшие жанры письменности продолжают фольклорные традиции заклинаний, ритуальной поэзии (календарной и свадебной), мифа, исторических преданий; литература при этом сохраняет близкие к фольклорным стилевые средства: схожие системы повторов, параллелизмы, метафоры, словесную игру и т. д. Вместе с тем уже древнейшие надписи — таковы, что их функция не может быть адекватно осуществлена с помощью устного фольклорного слова (например, древнеегипетские «автобиографические» надписи вельмож и всякого рода заупокойные тексты). После появления письменности и литературы, в условиях зарождения государственности и развития более сложных религиозно-мифологических систем, фольклор продолжает функционировать, но такой традиционный, или «классический», фольклор развивается в нечто отличное от фольклора строго архаического.

Древнейший сюжетный фонд подвергается десакрализации, устная традиция испытывает многоплановое влияние книжной словесности: так, устное слово может воспроизводить нормы письменного языка (особенно характерно для торжественной ритмизованной речи), одновременно происходит фольклоризация и архаизация книжных источников. Помимо влияния литературы, сходный эффект может иметь влияние более развитого фольклора соседних народов (например, влияние русского фольклора на устные литературы некоторых других народов СССР)

[8].

Эволюция в подходе к фольклору привела к тому, что функционирование фольклора в обществе рассматривается не только с точки зрения литературоведения, но и с точек зрения антропологии и социологии^[9].

Многие неофициальные, неканонические, жанры и виды фольклора не сразу попадают в поле зрения специалистов. Например, любовные девичьи рассказы, обратили на себя внимание собирателей лишь в 1980-е годы, тогда как бытование их имеет несравненно более долгую историю.

Основная статья: Русский фольклор.

См. также: Культура СССР.

В СССР, ввиду цензуры, особенно отточены были короткие частушки и анекдоты с острым политическим или сексуальным содержанием и/или ненормативной лексикой (см. Сатира в СССР).

• Фольклор // Большая российская энциклопедия. Том 33. — М., 2017. — С. 457.
• Фольклор — статья из Большой советской энциклопедии. 
• Фольклор. — Литературная энциклопедия: В 11 т. — М., 1939. — Т. XI.
• Советская историческая энциклопедия. — М.
• Аничков Е. В. Фолклор // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Адоньева С. Б. Прагматика фольклора. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. — 312 с. — ISBN 5-288-03428-1.
• Берёзкин Ю. Е. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам.
• Борев Ю. Б. История государства советского в преданиях и анекдотах. — М.: Рипол, 1995. — ISBN 5-87907-056-5.
• Жирмунский В. М. [5-94282-179-8 Фольклор Запад и Восток. Сравнительно-исторические очерки]. — М.: ОГИ (Объединенное Гуманитарное Издательство), 2004. — 464 с.
• Зуева Т. В., Кирдан Б. П. Русский фольклор. Учебник для высших учебных заведений. — Флинта: Наука, 2002. — 400 с. — ISBN 5-89349-115-7.
• Калугин В. И. Струны рокотаху…: Очерки о русском фольклоре.
• Костина А. В. Молодёжная культура и фольклор // Электронный журнал «Знание. Понимание. Умение». — М.: МосГУ, 2009. — № 4 — Культурология.
• Михневич В. О. Извращение народного песнетворчества. — Исторический вестник, 1880. — Т. III, № 12. — С. 749—779.
• Никитченков А. Вопросы истории методики преподавания фольклора в российской начальной школе. — М.: Прометей, 2012.
• Румянцева С. Нравственность в русской народной премудрости и иносказательности. — LAP Lambert Academic Publishing, 2012. — ISBN 978-3-659-21493-6.
• Стефанов П. Мытарства души после смерти в болгарском фольклоре и культуре.
• Берёзкин Ю. Е., Дувакин Е. Н. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам. Аналитический каталог.

Ресурсы по национальным фольклорам

Древнерусский фольклор — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Древнерусский фольклор — устное народное творчество древнерусского народа времён Киевской Руси. О разнообразии фольклора свидетельствуют многочисленные песни, былины и сказки^[1].

Фольклор продолжал развиваться и после распространения письменной литературы, оставаясь важным элементом древнерусской культуры. В последующие столетия многие писатели и поэты использовали сюжеты устной поэзии и арсенал её художественных средств и приёмов.

Существовали также такие формы фольклора, которые не были связаны с языческим культом. К ним относятся^{[источник не указан 1751 день]}пословицы, поговорки, загадки, сказки, трудовые песни. Авторы литературных произведений широко использовали их в своём творчестве. Письменные памятники сохранили многочисленные предания и легенды о родоначальниках племён и княжеских династий, об основателях городов, о борьбе с чужеземцами.

Исследователи расходятся во мнениях о времени появления былин. В. Ф. Миллер, Б. и Ю. Соколовы и др. считают, что жанр былин сложился в Древней Руси, одновременно описываемым событиям, а в последующее время развивался. Другие учёные, среди которых М. Е. Халаиский, С. К. Шамбинаго и другие, утверждали, что былины в основном созданы в Московской Руси

[2]. Исходя из имеющихся сведений, можно предположить, что былинный эпос зародился в X—XII веках в княжеско-дружинном сословии южной Руси (Киевском, Черниговском, Переяславском княжествах) и Новгородской земли. Позже княжеские и дружинные песни были перенесены дружинными певцами в Галицко-волынскую Русь (XII—XIII века) и Суздальско-ростовскую Русь (XIII—XVI века). Свои виды былин создавались и в среде духовенства, распространялись паломниками-каликами, в купеческой среде, распространяясь скоморохами. Позже значительно изменённый эпос был принесён в Московскую, а затем царскую и боярскую Русь (XV—XVII века) ^[3].

В основу былин легли реальные исторические события, прототипами некоторых героев которых стали жившие люди. Прообразом былинного Добрыни Никитича был дядя Владимира Святославовича — воевода Добрыня, имя которого неоднократно упоминается в древнерусских летописях.

Значительное место в древнерусском фольклоре занимала календарная обрядовая поэзия: заговоры, заклинания, песни, являвшиеся неотъемлемой частью аграрного культа. Обрядовый фольклор включал в себя также предсвадебные песни, похоронные плачи, песни на пирах и тризнах, причитания. Широкое распространение получили и мифологические сказания, отражавшие языческие представления древних славян. На протяжении многих лет церковь, стремясь искоренить остатки язычества, вела упорную борьбу с «поганскими» обычаями, «бесовскими игрищами» и «кощунами». Однако эти виды фольклора сохранились в народном быту вплоть до XIX—XX веков^[1], потеряв со временем свой начальный религиозный смысл, обряды же превратились в народные игры.

• Вернадский Г. В. Золотой век Киевской Руси. — М.: Алгоритм, 2012. — 400 с. — ISBN 878-5-699-55146-0.
• Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. — М.: Академический проект, 2016. — 495 с. — ISBN 978-5-8291-1894-5.

Причитания — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 22 октября 2018; проверки требует 21 правка. Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 22 октября 2018; проверки требует 21 правка. Мать плачет сидя на сундуке с приданным дочери. Беломорская Карелия, 1894

Причита́ние (при́чет, причёт, причеть, заплачка, плач, вой, вытье, вопли, голосьба, голоше́ние) — жанр обрядового фольклора, характерный для многих мировых культур. Причитания являются одним из древнейших видов народной поэзии, они существовали ещё в Древней Греции. Как правило, причитания имеют особую плачевую мелодику, в них выражается горе исполнительницы по поводу какого-то конкретного события (смерти близкого человека, войны, стихийного бедствия и т. д.). В большинстве культур причитания исполнялись только женщинами, хотя у некоторых народов (курды, сербы) существовали специфические мужские плачи. Выделяют похоронно-поминальные, рекрутские, свадебные причитания.

В русской народной традиции причитания образуют обширную область «плачевой культуры» (Т. А. Бернштам), генетически соотнесённую с обрядами перехода. Основным контекстом причитаний является похоронный обряд, которым заданы основные параметры жанра и, прежде всего, его поэтическая и звуковая символика — важнейшее свойство причитаний в том, что они хорошо слышны миру мёртвых. С этой точки зрения «исполнение причитаний в других обрядах и ритуализованных ситуациях всегда является в известной мере ссылкой на похороны» (Байбурин 1985, с. 65).

В народной культуре действовали устойчивые запреты и установления, регламентирующие исполнение причитаний над умершим. Один из главнейших — временно́й: считалось, что причитать можно только в светлое время суток. Также ограничивался чрезмерный плач по умершим, так как безутешные рыдания «затапливают» покойников на «том» свете. Было запрещено исполнение причитаний детьми и незамужними девушками (за исключением дочери покойного).

Важной особенностью причитаний является импровизационность. Причитания исполняются всегда по-разному, причём в данном случае речь идёт не об обычном для традиционной культуры варьировании устойчивого текста. Каждое причитание складывается одномоментно в процессе совершения обряда. Хотя плакальщица активно использует «общие места», характерные для местной традиции причетов, каждый порождаемый ею плач уникален. Обрядовый контекст похоронных плачей обусловил специфический характер их поэтического языка. Причитания должны были одновременно выражать высокую степень эмоционального напряжения (безутешное горе, накал скорбных чувств), иметь характерный облик спонтанного речевого акта и удовлетворять жестоким обрядовым регламентациям.

Причитания принято классифицировать по функциональному принципу на три основных категории:

Отдельно выделяют так называемые бытовые внеобрядовые причитания, которые могли слагать женщины в тяжёлых ситуациях (например, после пожара, во время тяжёлой работы). Чаще всего в культуре встречаются похоронные и бытовые причитания. Свадебные причитания встречаются только на тех территориях, где плачевая традиция особенно развита (например, на Русском Севере и у финно-угорских народов — ёйги)^[1]. По своему поэтическому строю и системе образов похоронно-поминальные и свадебные причитания значительно отличаются друг от друга. В свадебных причитаниях невеста не только выражает свои переживания по поводу окончания «вольной» девичьей жизни, но и исполняет определённую обрядовую роль, в результате чего её плачи отличаются большей долей условности, чем похоронные. Напротив, похоронные и рекрутские причитания очень близки друг другу, как по напевам, так и по системе поэтических формул. Это объясняется тем, что уходящий в армию рекрут на долгие годы выпадает из крестьянского социума, так что разлука родных с ним осмысляется как «похороны при жизни».

В центральной и южной России причитания имели лирический характер и были невелики по объему, они исполнялись речитативом. Северные причитания исполнялись напевно, протяжно и отличались своей эпичностью.

1. ↑ Избранные причитания // Под ред. А. Астаховой и В. Базанова. Гос. издательство Карело-Финской ССР, Петрозаводск, 1945.

• Причитания // Большой энциклопедический словарь.
• Причитания / Фраёнова Е. М., Зуева Т. В. // Полупроводники — Пустыня [Электронный ресурс]. — 2015. — С. 534. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 27). — ISBN 978-5-85270-364-4.
• Причитания // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Причитание // Литературная энциклопедия
• Причитание // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. — Институт научной информации по общественным наукам РАН: Интелвак, 2001. — Стб. 809—810 — 1596 с. — ISBN 5-93264-026-Х.
• Земцовский, И. И. Причитания // Музыкальная энциклопедия : в 6 т. / гл. ред. Ю. В. Келдыш. — М. : Советская энциклопедия, 1976. — Т. 4 : Окунев — Симович. — Стб. 887—904. — 1104 стб. — (Энциклопедии. Словари. Справочники.).
• Альтшулер М. С. Русские похоронные причитания. Виды, формы, генезис, бытование, автореферат — 2007
• Поэтика плача в севернорусских причитаниях // Герасимова Н. М. Прагматика текста. Фольклор. Литература. Культура. — СПб., 2012
• Причитания Северного края, собранные Е.В. Барсовым. — СПб., 1997. полный текст 1, 2 ч. 1872 и 1882 г. и.
• Обрядовая поэзия Пинежья: Русский традиционный фольклор в современных записях. — М., 1980.
• Алексеевский М. Д. Мотив оживления покойника в севернорусских поминальных причитаниях: текст и обрядовый контекст // Антропологический форум. — 2007. — № 6. — С. 227–262.
• Конкка У. С. Поэзия печали. Карельские обрядовые плачи. — Петрозаводск, 1992.
• Смирнов В. И. Народные похороны и причитания в Костромском крае. — Кострома, 1920.
• Похоронные причитания на Руси // Журнал «Народное творчество»
• Alexiou M. The Ritual Lament in Greek Tradition. — Cambridge, 1974. (англ.)
• Honko L. Itkuvirsirunous // Kirjoittamaton kirjallisuus. — Helsinki, 1963. — С. 81—128. (фин.)

Колядки — Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Калитки.

Коля́дки (коледовки, колядные песни^[1]) — календарные обрядовые песни славян, исполняемые преимущественно в святочный период, во время ритуальных обходов по домам (колядовании)^[2].

Соответствия восточно-славянским колядкам встречаются в фольклоре всех других славянских, да и многих других европейских народов. Особенно близки и по сюжетам, и по форме к славянским колядкам румынские, называемые colinda, ср. чешское и словацкое название песен — koleda, польское — kolęda, словинское kolednica, coleda, сербское — koleda, kolenda, албанское — kolĕndŭ. Считается, что перечисленные названия песен восходят к названию римского новомесячия — Kalendae. Название новолетия у многих народов было перенесено на праздник Рождества Христова (болгарское — колада, коляда, коленде, французское — tsalenda, chalendes, charandes, провансальское — calendas) или на канун этого праздника (русское, украинское, белорусское — коляда). Подробное сравнение новогодних и святочных празднеств европейских народов с древними греко-римскими праздниками обнаруживает не только сходство названий, но и совпадение отдельных моментов обрядов, увеселений и пр.^[3].

Яркими выражениями так называемой продуцирующей первобытной аграрной магии, правда при этом часто уже не осознаваемой современным крестьянством, являются многочисленные обряды, долженствующие изображением сытости и довольства вызвать урожай, приплод, счастливый брак и богатство.

Христианская церковь очень сильно боролась с подобными остатками язычества как путём прямых запрещений, так и конкуренцией, то есть организацией своих торжеств и церемоний или вкладыванием христианского смысла в истолкование традиционных народных обрядов. В VI в., при императоре Юстиниане, празднование январских календ было перенесено церковью на весь святочный цикл от Рождества 25 декабря по Крещение 6 января. Это обстоятельство должно было сильно содействовать смешению обрядов разных циклов, а также сопровождающих обряды песен. Новогодние обряды, гадания и песни, вызывающие урожай, с праздника нового года стали все больше переноситься как на рождественский сочельник, так и на крещенский вечер. Отсюда уже отсутствие строгого деления рождественских святочных колядок и новогодних щедровок на Украине, первоначально различавшихся и по содержанию, и по форме (типические размеры украинских колядок — 10-сложный стих с делением на два пятисложных полустишия, а «щедривок» — 8-сложный стих с четырёхсложным полустишием). Указанные явления в области истории смешения культов и обрядов сказались во всей полноте на истории развития обрядовых песен-колядок и родственных им щедровок.

Церковно-христианские моменты в содержании и бытовании естественно первоначально должны были преобладать в песнях рождественских, а не новогодних. Христианские колядки в значительной мере питались церковными источниками, приближаясь и в напевах (напр. в Румынии и Украине) к церковным псалмам, распеваясь церковными братствами, напоминающими средневековые рождественские организации (calendae, calandsgilden, fratres calendarum).

Н. К. Пимоненко Колядки. Конец XIX века. Херсонский областной художественный музей им. А. А. Шовкуненко.

Обстоятельный анализ образов украинских (наиболее разнообразных и многочисленных) колядок произвёл Александр Афанасьевич Потебня. Связи с балканскими колядками (румынскими, греческими, сербскими) установил Александр Николаевич Веселовский.

Очень многие колядки и щедровки, в полном соответствии с первоначальным аграрно-магическим смыслом новогодних и святочных обрядов, имеют своим назначением в «величании» хозяина и членов его семьи при помощи словесных образов вызвать представления об урожае, богатстве, приплоде и браке. Поэтическое слово, как во многих других случаях в фольклоре, выполняет ту же магическую функцию, как и сопровождаемый им обряд (см. «Заговоры», «Гадания»). Ввиду многовековой давности колядок и щедровок в земледельческой крестьянской среде большинство образов связано с хозяйственными заботами крестьянства, берется из хозяйственного обихода и природы деревни. Однако в соответствии с магической функцией песни, исполнители её стремятся к созданию образов, идеализирующих реальную бытовую жизнь крестьянина. Стремясь, например, в песне выразить пожелание богатства или заклинание его, крестьянские певцы, естественно, не довольствуются описанием привычного деревенского быта, а рисуют картины роскошной жизни вышестоящих социальных групп: князей, бояр, купцов. При этом надо предполагать, что здесь мы имеем дело не только с поэтической идеализацией крестьянскими поэтами мужицкого быта, а и с воспроизведением по традиции песен или отдельных образов, созданных в поэтическом творчестве самих господствовавших классов, подобно тому, как в крестьянской свадебной обрядности мы также встречаемся и с поэтической творческой идеализацией и с заимствованиями напр. из боярского быта и боярской поэзии. Во многих колядках несомненно сохраняются образы и картины княжеско-дружинного и боярско-феодального строя. Наконец примитивные аграрно-магические, исторические и реально-бытовые элементы переплетены с чертами церковного песенного и легендарного творчества в его народной переработке. Здесь находим и мотивы библейских и апокрифических сказаний (картины рождества Христа, поклонения волхвов, странствия Христа, элементы апокрифических рассказов о Крестном древе и его целебных свойствах, апокрифический рассказ о проклятии Христом и Богородицей осины и терна и т. д.). Во многих колядках видно явное приспособление христианских легенд и мифов к потребностям аграрной магии. В одной, распространенной во многих вариантах колядок, рассказывается, «как сам Милый Господь волики гонит, Пречистая Дева есточки носит, а святый Петро за плугом ходит». Эта колядка, подобно тому, как это часто наблюдается в заговорах, вводит в эпическую часть образы богов и святых, чтобы придать ещё большую магическую силу поэтической формуле. В иных случаях удается, при сравнительном анализе вариантов, с полной очевидностью вскрыть постепенность церковно-христианских напластований на первичные традиционно-поэтические образы. Во многих колядках рассказывается о посещении хозяина святыми гостями, от которых зависит и дальнейшее счастье и благополучие человека; в других вариантах «гостейки» лишены христианских одежд: это — солнце, месяц и дождь, доставляющие радость и природе и людям. Солнце, месяц и дождик часто вступают друг с другом в спор, кто из них выше (важнее) других; и спор разрешается в пользу дождя, самого желанного гостя для земледельца:

Сонечко говорит: «Нет як над мене:
Як я освечу горы, долины,
Церкви, костелы и вси престолы».
Ясен мисячок: «Нет як над мене:
Як я освичу темну ночейку,
Возрадуются гости в дорози,
Гости в дорози, волойки в стози».
Дробен дожджейко: «Нет як над мене:
Як я перейду три разы на ярь,
Три разы на ярь мисяца мая,
Возрадуются жита, пшеници,
Жита, пшеници и вси ярници».

Развитие эпической части в колядках способствовало легкому проникновению в них мотивов из других самых разнообразных фольклорных жанров: эпических песен, в частности былин, сказок, духовных стихов, заговоров, загадок, лирических, свадебных и других обрядовых песен. Это создает особое значение материала колядок для этнографических исследований.

Коляда, коляда!
Подавай пирога,
Блин да лепёшку
В заднее окошко.

Наряду с языческими и христианскими мотивами, видную роль играют в колядках мотивы бытовые, находящиеся в неразрывной связи с основной целью колядок — укр. «дім звеселити», — прямо выраженной в самых песнях, в послесловиях или поколядях. Русские колядки совершенно чужды любовного элемента, встречающегося в румынских рождественских песнях. Имея своей задачей славление лица, которому они поются, выражение ему пожелания всяких благ, русские колядки отличаются серьёзностью и задушевностью. Содержание этих пожеланий видоизменяется, в зависимости от пола, возраста и состояния членов хозяйской семьи, к которым обращаются колядовщики: хозяину сулится семейное счастье и достаток, девушкам — счастливый брак, парню — встретить суженую. Это желанное, колядка в эпической обработке представляет осуществившимся: хозяин живёт в довольстве и счастлив семьёй, молодец — любовью и т. д. Колядки, воспевающие идеал битвы, сулящие славу воинских подвигов, вероятно относятся к числу наиболее древних. Во многих колядках сохранились черты древнего дружинного и княжеского века. П. В. Владимиров указывает многие черты, общие колядкам и былинам (например, запевы и заключения). Отразилась в колядках и позднейшая эпоха борьбы с поляками. Кое-что имеет и книжный источник (например «Ключ разумения», Иоанникия Голятовского)^[4].

• Веселовский А. Н. Разыскания в области русского духовного стиха, вып. VII; Румынские, славянские и греческие коляды — СПб., 1883
• Колядные песни / Л. Н. Виноградова // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 576—579. — ISBN 5-7133-0982-7.
• Колядки / Е. М. Фраёнова, Т. В. Зуева // Киреев — Конго. — М. : Большая российская энциклопедия, 2009. — С. 588. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 14). — ISBN 978-5-85270-345-3.
• Коляда // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Коледа // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.
• Коринфский А. А. Рождество Христово // Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. — М.: Издание книгопродавца М. В. Клюкина, 1901. — С. 533—545.
• Колядка // Музыкальный энциклопедический словарь / Гл. ред. Г. Келдыш. — М.: Большая Советская Энциклопедия, 1990.
• Плисецкий М. М. Героико-эпический стиль в восточнославянских колядках. // Обряды и обрядовый фольклор / Институт этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР; отв. ред. В. К. Соколова. — М. :Наука , 1982. — С. 179—212
• Соколов Ю. М. Колядки // Литературная энциклопедия 1929—1939 / Гл. редактор А. В. Луначарский. — М.: издательство Коммунистической академии, 1931. — Т. 5 Каани — Кюхельбекер.
• Сумцов Н. Ф. Научное изучение колядок и щедривок — К.: Тип. А. Давиденко, 1886
• Якименко Н. Д. Генезис жанра колядки и его взаимодействие с другими народнопесенными жанрами (на материале украинского музыкального фольклора), автореферат — 1984

Обряд — Википедия

Обряд освящения воды на Крещение

Обря́д — совокупность действий^[1] стереотипного характера^[2], которой присуще символическое значение^[2][3]. Стереотипный характер действий обряда^[2], то есть их чередование в некотором более или менее жёстко заданном порядке, отражает происхождение слова «обряд». В сущности, с точки зрения этимологии оно означает именно «приведение чего-либо в порядок»^[4]. Обряд нередко характеризуют как традиционное действие человека^[3][5].

Отдельным вопросом является соотношение терминов обряд и ритуал. Согласно академическому изданию «Большая российская энциклопедия» они являются синонимами^[6]. Подобным образом их использует и А.К. Байбурин^[7]. Однако существуют трактовки, разделяющие данные понятия^[8].

Обряды, связанные с рождением (День рождения), с вступлением в брак (свадьба), смертью (похороны), называются семейными; сельскохозяйственные и другие обряды — календарными^[5].

Церковный обря́д, рассматриваемый с религиозной точки зрения, — «внешнее выражение верований человека» в Бога; неспособность человека представлять себе Бога и устанавливать с Ним связь «без какого-либо видимого посредства» обусловливает возникновение обряда, который позволяет такую связь установить^[9].

Фиксируемое словарями толкование термина обря́д существенно менялось с течением времени.

Обряд — это народная пьеса, полная тайного смысла, исполненная великой силой, систематически повторяемая, интересна вообще, так как лучше всего иллюстрирует содержание народного сознания. Здесь сливается старое с новым, религиозное с народным, а печальное с веселым.

— Забылин М. Русский народ, — М., 1880, С. 532

В Российской империи[править | править код]

• Статья «Обряды» «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» отсылала читателя к статьям «Ритуал» и «Фольклор»^[10]. В свою очередь, ритуал отождествлялся с церковным обрядом^[11], а народный обряд составлял часть фольклорных традиций^[12]. Церковный обря́д трактовался как «внешнее выражение верований человека», предмет которых, Бог, «в высшей степени духовен и бесконечно возвышен над природою видимою»; в качестве причины появления обряда мыслилась неспособность человека представлять себе Бога и устанавливать с Ним связь «без какого-либо видимого посредства»^[9]. Таким «посредством» (инструментом, орудием) и призван служить обряд.

В СССР[править | править код]

• Согласно 3-му изданию БСЭ, обря́д — «ритуал, церемония, церемониал, совокупность условных, традиционных действий, лишённых непосредственной практической целесообразности», который не следует смешивать с обычаем, «означающим не только символические, но и всякие вообще повторяющиеся и установленные традицией действия»^[3]. Это определение делает упор на том, что обряду присущи 1) традиционность, 2) отсутствие практической целесообразности и 3) символическое значение, причем подразумевается (в силу нецелесообразности) нежелательность обряда.
• Изданный в 1986 году «Атеистический словарь» подчеркивал наличие, наряду с религиозными, гражданских обрядов^[13].

В современной России[править | править код]

• «Словарь по культурологии» (1996 год) дает иное определение: обря́д — «традиционные действия, сопровождающие важные моменты жизни и производственной деятельности человеческого коллектива»^[5]. Такое определение (основанное лишь на существовании традиции) приближает обряд к обычаю.
• Несколько иное определение дают социологи: обря́д — «совокупность символических стереотипных коллективных действий, воплощающих в себе те или иные социальные идеи, представления, нормы и ценности и вызывающих определенные коллективные чувства»^[2].
• Церковный обряд ныне определяют как «внешнее выражение внутреннего содержания богослужения, священнодействие, совершаемое по определенному чину, т. е. порядку, возглавляемое священнослужителем и имеющее видимое и духовно-символическое содержание». Церковные обряды (по крайней мере, некоторая их часть) внешне выражают совершение церковных таинств и необходимы постольку, поскольку «человеческая природа нуждается в видимых символических действиях, помогающих почувствовать действие Божественной благодати»^[14].

Согласно «Большой советской энциклопедии», на ранних стадиях развития общества «характерна недифференцированность бытовых, производственных и религиозных обрядов», впоследствии же выделяются 1) церковная обрядность, 2) «ритуалы и церемонии, связанные с общественной и государственно-политической жизнью», однако в то же самое время «продолжают существовать традиционные бытовые обряды, особенно долго сохраняющиеся в крестьянской среде»: производственные обряды и семейные обряды^[3].

Первая группа включает в себя «обряды, связанные с земледелием, например с жатвой (зажинки, дожинки), животноводством (обряды, приуроченные к весеннему выгону скота), рыбной ловлей, охотой, строительством новых жилищ, рытьём колодцев и т. п.» Ежегодная повторяемость хозяйственных работ в крестьянском хозяйстве дает иное наименование этой группы — календарные обряды^[3] (см. напр. Русский месяцеслов).

Связь обряда с мифом давно отмечена исследователями. Обряд можно назвать инсценировкой мифа, а миф выступает как объяснение или обоснование совершаемого обряда. Такая связь «миф — обряд» особенно отчётливо проявляется в так называемых культовых мифах. Но о том, что первично, а что вторично — существуют различные точки зрения. Представители мифологической и эволюционистской школ признавали примат мифа (или верования) над обрядом. Но в 1880-х гг. появилась и скоро стала преобладающей обратная точка зрения^[15].

Дж. Фрейзер собрал из фрагментов и реконструировал (в «Золотой ветви») целостную ткань древней аграрной мифологии. Несмотря на большое разнообразие поверий, запретов, церемоний, обычаев, он показал единую картину древней аграрной религии. Она включает в себя магические акты воздействия на землю, приносящую урожай, моления к божествам — покровителям земледелия и весьма обильные и разнообразные мифологические повествования об этих божествах^[16].

В древней Церкви[править | править код]

«В начале II века особый развитый чин церковного брака еще не существовал, христиане женились так, как было принято в обществе того времени». Тертуллиан упоминал об участии христиан в обручении и бракосочетании по римской античной церемонии. «К IV веку совершение литургии в связи с заключением брака стало распространенной практикой». Церковные чины бракосочетания начали складываться в это же время. «Основу этих чинов составляют собственно христианские элементы, в первую очередь Евхаристия и священническое благословение, но употребляются также обряды, унаследованные от ветхозаветных и античных времен», к числу которых относятся «вручение невесте брачных даров, соединение правых рук жениха и невесты, ношение невестой особых одежд или покрывала, надевание на жениха и невесту венков, брачный пир, шествие новобрачных в их дом, пение гимнов во время шествия и по прибытии в дом». О надевании венков сообщал ещё Тертуллиан, который не одобрял этот обряд как заимствованный у язычников^[17].

В Российской империи[править | править код]

Церковные и народные обряды[править | править код]

Как было показано выше, в дореволюционном «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» обряды разделялись, в первую очередь, на церковные и народные. Такое противопоставление не случайно и отражает борьбу разных традиций, в результате которой возникает явление, которое описывают терминами «двоеверие» или «народное христианство».

Народное христианство[править | править код]

Народное христианство — система мировоззрения, сочетающая элементы христианской канонической, апокрифической и фольклорной традиций; включает космогонические, космологические, эсхатологические представления, религиозные и этноконфессиональные представления, свод этических нормативов, важнейшими составляющими которой являются концепты добра и зла, греха и чуда, определяющие гармонию и равновесие мира, взаимоотношения Создателя со своими творениями, нормы человеческого общежития. Народно-христианские представления тесно связаны с народным календарём, народной демонологией, народной медициной, а также культом предков^[18].

Термин «двоеверие» обозначает наличие в религиозном мировоззрении элементов других верований. Ситуация двоеверия характерна не только для России. Аналогичное явление (со своими особенностями) характерно для разных времён, мест, этнических общностей и религиозных групп. «В истории русской литературы представлено много сочинений, описывающих и обличающих пережитки язычества в жизни народа, того, что подпадает под понятие двоеверие, но без употребления самого термина»^[19].

В XX веке в русской научной литературе появились также термины «народная религия», «народное православие» как обозначение того, во что реально верит народ. Эти термины часто употребляются синонимично термину «двоеверие».

Однако в богословии, религиеведении, исторической науке не сложилось четкого определения понятия двоеверия; характерно отсутствие слова «двоеверие» в большинстве словарей русского языка.

— Колыванов Г. Е.^[19]

«Положительную оценку феномена двоеверия … давал академик Б. А. Рыбаков»^[19].

Академик Дмитрий Лихачёв говорил о «невозможности механического соединения христианства и язычества, а следовательно, о невозможности двоеверия в сугубо религиозном смысле»^[19]:

…элементы язычества начали приходить в соединение с христианскими верованиями только тогда, когда они перестали осознаваться в народе как противостоящие христианству. Язычество как система верований, притом враждебная христианству, должно было исчезнуть прежде, чем могло появиться двоеверие… Языческий обряд не только в XII веке, но и гораздо позже продолжает жить в народе независимо от самого язычества: он приобретает игровую, развлекательную, эстетическую функции; обрядовая песнь становится фактом эстетического сознания в большей степени, чем религиозного.

— «Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы. — Л., 1967. стр. 78-79

В народной религии происходит «нехристианская» интерпретация ритуалов, священных текстов и персонажей библейской истории. Таким образом, это динамическая форма религии, в которой в синкретическом единстве сосуществует христианское вероучение и элементы дохристианских языческих верований, соединяются архетипические мифопоэтические идеи и христианские каноны^[20].

Церковная политика в отношении явления[править | править код]

Церковь реагировала на описанное выше явление (как бы оно ни называлось) различным образом и, с одной стороны, боролась с наличием пережитков язычества:

• «О присутствии пережитков язычества в жизни христиан разных времен и стран свидетельствует история Церкви; последняя всегда строго осуждала и неустанно боролась с этим явлением»^[19].
• «Очевидцем и ревностным обличителем языческого праздника в честь Ярилы в середине XVIII века в Воронеже был святитель Тихон Задонский»^[19].
• «Постоянным предметом обличений были повсеместно практикуемые рождественские гадания, пляски, игры, колядки, молодёжные игрища и так далее»^[21].

Однако «существовала и другая стратегия поведения, когда священники не только не боролись с не имеющими отношения к православию обычаями, но и участвовали в них», причем, по некоторым данным, «случаи такого рода происходили повсеместно»^[22].

В СССР[править | править код]

В. В. Маяковский, агитлубки «Обряды». Издание «Красная новь», М., 1923, 40 стр. Рисунки Маяковского.

В советское время ключевое разграничение проводилось иным образом: обряды делились на религиозные и так называемые гражданские, причем последние должны были заменить собой первые^[23]:

Таинства содержат в себе реакционную идею рабской зависимости человека — от колыбели до гроба — от сверхъестественных сил, не существующих в природе. Поэтому, как ни «обновляй» религиозный ритуал, он обречен на отмирание и неизбежно будет вытеснен советскими обрядами.

И действительно, в рамках борьбы с религией предпринимались попытки «сконструировать» и внедрить новые обряды^[24]:

Красные свадьбы и октябри́ны, помогая вытеснить венчание и крестины, были антицерковными обрядами.

Октябри́ны, призванные заменить собой таинство крещения, имеют и другое название — звезди́ны. Впрочем, попытка не удалась: «Так же как комсомольское рождество или комсомольская пасха, они не могли получить широкого распространения»^[24]. Поэта Окуджаву «октябрили» («октябринели») в цехе Трехгорной мануфактуры, однако «Булат Шалвович никогда не встречал октябриненного, как он, человека»^[25].

О том, какое значение придавалось задаче борьбы с многовековыми традициями, говорят имена тех, кто создавал советскую обрядность^[24]:

Решения принимались на самом высоком уровне — уровне ЦК партии: «В 1923 году Центральный Комитет Коммунистической партии принял решение об антирелигиозной пропаганде в деревне»^[24], — и в нём говорилось следующее:

Против религиозной традиции, силы обычая, тысячелетних форм религиозного быта должны быть направлены специальные усилия в форме… отвлечения от культа путём организации культурных развлечений, сосредоточения внимания на пролетарских праздниках и торжествах… замены религиозных отправлений формами гражданского быта: как-то — религиозных праздников — гражданскими, производственными праздниками (например, праздник урожая, посева и т. д.), таинств — торжественными отправлениями гражданских актов с участием (при условии отказа от церковного ритуала) культурнопросветительных учреждений, как, например, гражданских похорон, панихид, брака, наречения имени и принятия в гражданство (запись рождения) и т. п.

— Брудный, В.И., Обряды вчера и сегодня. М., 1968, с. 67.

Борьба с прежними обрядами за счет внедрения новых была важным направлением атеистической работы не только в 1920-х годах, но и гораздо позже. Например, в третьем издании Большой советской энциклопедии отмечается^[26], что распространение «атеистических знаний и материалистического мировоззрения среди населения»^[26] (борьба с религией) осуществляется, в частности, путём

внедрения гражданской обрядности (например, при регистрации брака), вытесняющей религию из быта.

В современной России[править | править код]

1. ↑ Обряд // Ожегов, С. И., Н. Ю. Шведова, Толковый словарь русского языка.
2. ↑ ^{1 2 3 4} Обряд // Волков, Ю., И. Мостовая, глоссарий к книге «Социология: Учебник для вузов», 1998 г.
3. ↑ ^{1 2 3 4 5} Обряд / Чистов К. В. // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.
4. ↑ Обряд Школьный этимологический словарь русского языка. Происхождение слов. — М.: Дрофа Н. М. Шанский, Т. А. Боброва 2004.
5. ↑ ^{1 2 3} Обряд // Гуревич П., Словарь по культурологии, 1996 г.
6. ↑ БРЭ, 2015.
7. ↑ Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993. С. 4
8. ↑ Обряд. Ритуал // Культура и культурология: Словарь / Кравченко, сост., ред. М., 2003. С. 646, 734
9. ↑ ^{1 2} Церковные обряды // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
10. ↑ Обряды // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
11. ↑ Ритуал // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
12. ↑ Фольклор // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
13. ↑ Обряды гражданские // Атеистический словарь/Под общ. ред. М. П. Новикова. — М.: Политиздат, 1986. — С. 315-316
14. ↑ Обряд // Интернет-портал «Азбука веры»
15. ↑ Токарев, 1988, с. 235.
16. ↑ Токарев, 1988, с. 236.
17. ↑ БРАК // Православная энциклопедия, Т. 6, С. 146—181.
18. ↑ Белова, 2012, с. 462.
19. ↑ ^{1 2 3 4 5 6} Колыванов Г. Е., ДВОЕВЕРИЕ // Православная энциклопедия, т. 14, — М. 2007 — стр. 242—244.
20. ↑ Зубец: Модели трансляции…, 2012, с. 211.
21. ↑ Кравецкий, Александр, Церковная миссия в эпоху перемен (между проповедью и диалогом), М: Культурный центр «Духовная библиотека», 2012, стр. 161
22. ↑ Кравецкий, Александр, Церковная миссия в эпоху перемен (между проповедью и диалогом), М: Культурный центр «Духовная библиотека», 2012, стр. 162
23. ↑ Глава пятая. Социалистический образ жизни и преодоление христианских таинств
24. ↑ ^{1 2 3 4} Советские обряды
25. ↑ Хазан, Любовь, Булат ОКУДЖАВА: «Ты сидишь на нарах посреди Москвы. Голова кружится от слепой тоски. На окне — намордник, воля — за стеной, ниточка порвалась меж тобой и мной» // «Бульвар Гордона», № 18 (470) 2014, 08 мая 2014 г.
26. ↑ ^{1 2} Атеистическое воспитание // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.

• Адоньева С. Б. Ритуал, он же — обряд. Разговор об определениях // Персонал-Микс. 2007. Вып.6.
• Байбурин А. К. Полярности в ритуале (Твердое и мягкое) // Полярность в культуре / Альманах «Канун». Вып. 2. — СПб., 1996, с. 157—165
• Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре. — СПб., 1993
• Христианство народное / О. В. Белова // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 2012. — Т. 5: С (Сказка) — Я (Ящерица). — С. 462–466. — ISBN 978-5-7133-1380-7.
• Зубец И. З. Модели трансляции народных христианских представлений в деревянной резной и расписной утвари // Ярославский педагогический вестник. — Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2012. — Т. 1 (Гуманитарные науки), № 3. — С. 211—213. — ISSN 1813–145Х.
• Ускользающий смысл ритуалов // Маслов А. А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. — М.: Алетейя, 2003, с. 64—70
• Лебедев В. Ю., Прилуцкий А. М. Семиозис и семиодинамика теологических и мифологических знаковых систем. — Тверь, 2010.
• Обряды и мифы / Токарев С. А. // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1988. — Т. 2 : К—Я. — С. 235–237.
• Ритуал // Большая российская энциклопедия. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2015. — Т. 28 Пустырник — Румчерод. — ISBN 978-5-85270-365-1.
• Снегирёв И. М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. — М., 1837—1839. — 4 т.

Общие сведения

Революционные обряды

• Звездины (октябрины)

• Комсомольская пасха

• Комсомольское рождество

• Красные похороны

Подборка архивных документов по антирелигиозной работе

• Дело № 12. Антирелигиозная работа // Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и церковь. 1922—1925 гг. — М. — Новосибирск, «Российская политическая энциклопедия», «Сибирский хронограф», 1997. — 594 с.

Прочее

Русская народная музыка — Википедия

Русские духовые инструменты

Русская народная музыка (русский музыкальный фольклор) — традиционная музыка русского народа, является частью русской народной культуры. Русская народная музыка является основой, на которой произросла вся русская профессиональная музыка^[1].

Русская музыкальная культура устной традиции обладает выраженным единством. Основу жанровой системы составляют трудовые наигрыши, припевки и песни, обрядовый фольклор (календарно-земледельческий и семейно-бытовой), эпические жанры (былины, исторические песни), духовные стихи, хороводы и пляски с песнями, лирические песни крестьянской традиции, городские лирические песни, инструментальная музыка.

Музыкальные традиции различны по соотношению жанров, музыкальной и поэтической стилистике, манере исполнения. Обобщённо местные традиции можно сгруппировать по регионам: западный, северный, центральный, южный, поволжский, уральский, сибирский. Географические границы местных музыкальных особенностей довольно гибкие и подвержены изменениям.

Истоки русской народной музыки восходят к фольклору восточнославянских племён, живших на территории Киевской Руси^[2]. Русская народная музыка неоднородна — существуют заметные региональные традиции. Так, свои особенности имеет народно-песенное искусство северных, западных, южных, центральных областей, поселений в бассейнах крупных рек — Оки, Волги, Дона^[3]. Уже в VI веке гусли — один из распространённых инструментов славян.

Общий тип великорусских напевов, вероятно сложился к концу «татарской эпохи», ко времени «царей» (XIV век). Характерная особенность — ладовое строение, в отличие от мажор-минора, распространённого у западных славян, и своеобразный стиль многоголосья. С XIV века клерикальное влияние постепенно усиливается и нередко выражаются в виде гонений на народную песню, как остаток язычества и в целом греховное занятие. Исполнители («умельцы») подвергалиcь преследованиям, а музыкальные инструменты объявлены «бесовскими гудебными сосудами». Постановлением Стоглавого собора (1551 год) запрещены песни и в городах и в сёлах. Гонения достикли апогея в царствование Алексея Михайловича^[4]. Вплоть до XVII века церковью и государством издавались указы и грамоты, направленные против народных («бесовских») игр и песен^[2].

Среди основных жанров народной музыки можно выделить трудовые наигрыши, припевки и песни, обрядовый фольклор (календарно-земледельческий и семейно-бытовой), эпические жанры (былины, исторические песни), духовные стихи, хороводы и пляски с песнями, лирические песни крестьянской традиции, городские лирические песни, инструментальная музыка^[5].

Народная музыка была больше песенной, чем инструментальной (возможно, под влиянием церковного запрета на русские музыкальные инструменты). В середине XIX века возник новый жанр — частушка.

Существенная черта большинства жанров русской народной песни — непосредственная связь народной песни с бытом и трудовой деятельностью,: песни трудовые (сопровождающие различные виды труда — бурлацкие, покосные, прополочные, жатвенные, молотильные и др.), обрядовые (сопровождающие земледельческие и семейные обряды и празднества, — колядки, масленичные, веснянки, купальские, свадебные, похоронные), игровые, календарные и т. п.

Предположительно в XVI—XVII веках образовалась русская лирическая песня и её высшая форма — протяжная. С этим видом связывают возникновение народного многоголосия полифонического или гетерофонного видов голосового пения с подголосочной полифонией — голосовым пением со смещённой тональностью относительно средней тональности ведущего голоса в хоре. В разных регионах России традиция пения с подголоском различается^[6]. Народное пение почти всегда многоголосное, за исключением былин, плачей, колыбельных и детских потешек, исполняемых одноголосно. Развитыми в мелодическом отношении являются некоторые виды плачей, входящих в свадебный обряд, и погребальных плачей (причитаний): для них характерна экспрессивность, возникающая в результате сочетания обрядовых формул с личной импровизацией исполнителя (обычно женщины)^[3].

Ладовая система русского народного пения уникальна: ей близка пентатоника китайской или шотландской гаммы, тетрахордовая и полная диатоника. Одноголосное и многоголосное народное пение имеет свою систему модальных тонов, отличающуюся от тональной функциональности, построенной на аккордах^[7].

К русским народным песням нерусского происхождения относятся, например, «Валенки». К русским народным песням, популяризованным русскими классическими музыкантами и советской эстрадой, относятся «Во поле берёза стояла», «Ой ты, степь широкая», «Яблочко», «Порушка-Параня».

Советская почтовая марка с изображением традиционных русских музыкальных инструментов.

Народные инструменты в фольклоре используются обычно в быту пастухов или для некоторых видов танцев и песен. Среди инструментов есть общерусские (балалайка, гармонь) и характерные только для отдельных регионов^[5]. Наиболее распространены: струнные инструменты (балалайка, гудок, гусли, домра, скрипка), духовые инструменты (жалейка, рожок, кугиклы). В летописях упоминаются: военные трубы, охотничьи рога, бубны. Такие инструменты как баян (гармонь), мандолина, семиструнная гитара, распространились в России сравнительно поздно (XIX—XX века).

См. также: Категория:Исполнители русских народных песен.

• Русский фольклор – 1956–2013. Институт русской литературы АН СССР — 1956–2013
• Музыкальный фольклор: региональные особенности / Фраёнова Е. М. // Россия. — М. : Большая российская энциклопедия, 2004. — С. 775—778. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. []). — ISBN 5-85270-326-5.
• Народная музыка / Земцовский И. И. // Корто — Октоль. — М. : Советская энциклопедия : Советский композитор, 1976. — (Энциклопедии. Словари. Справочники : Музыкальная энциклопедия : [в 6 т.] / гл. ред. Ю. В. Келдыш ; 1973—1982, т. 3).
• Русская музыка / Келдыш Ю. В. // Окунев — Симович. — М. : Советская энциклопедия : Советский композитор, 1978. — (Энциклопедии. Словари. Справочники : Музыкальная энциклопедия : [в 6 т.] / гл. ред. Ю. В. Келдыш ; 1973—1982, т. 4).
• Вертков К. A. Русские народные музыкальные инструменты — Л.: Музыка, 1975 — 280 с.
• Третьякова Л. С. Русская музыка XIX века: книга для учащихся старших классов. — М.: Просвещение, 1976. — 205 с.
• Новая фольклорная волна / Фраёнова О. В. // Николай Кузанский — Океан. — М. : Большая российская энциклопедия, 2013. — С. 135. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 23). — ISBN 978-5-85270-360-6.

Городской фольклор — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 21 сентября 2019; проверки требует 1 правка. Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 21 сентября 2019; проверки требует 1 правка.

Городской фольклор — часть фольклорного наследия, включающая в себя, помимо общеупотребительных видов и жанров народно-поэтического творчества, специфически городские их «модификации». Например: городские народные гуляния, городской романс, городские игровые песни и танцы^[1].

Городской фольклор отличается от предшествующих ему устных традиций сельского крестьянства. В первую очередь, он идеологически маргинален, поскольку основные идеологические потребности горожан удовлетворяются другими способами, к устным традициям прямого отношения не имеющими (массовой литературой, кино и другими зрелищами, продукцией средств массовой информации). Кроме того, городской фольклор фрагментирован в соответствии с социальным, профессиональным, клановым, возрастным расслоением общества, с его распадом на слабо связанные между собой ячейки, не имеющие общей мировоззренческой основы.

• Малые жанры современного городского фольклора
• Анекдот
• Современная городская несказочная проза
• Современный городской песенный фольклор
• Современная обрядовая практика
• Письменный фольклор
• Современный детский фольклор
• Фольклор городских субкультур
• Блатной фольклор
• Интеллигентный фольклор
• Современный городской фольклор в русской культуре XX века^[2].

В течение долгого времени культурой города в России фольклористы не интересовались, она была прерогативой литераторов и бытописателей-краеведов. Первые фиксации текстов прозаического городского фольклора, в основном, делались непрофессионалами, среди которых можно отметить Б. 3. Баранова, чьи записи московских преданий 20-х годов остаются одними из сравнительно немногих свидетельств об устной городской прозе начала XX века^[3].

• Лазарев А. И. Городской фольклор / Гл. ред. В. В. Алексеев. — Екатеринбург: Академкнига, 2000.
• Белоусов А. Ф. Современный городской фольклор // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика
• Поспелов Г. Г. Бубновый валет. Примитив и городской фольклор в московской живописи 1910-х годов. — 2-е изд.. — М.: Пинакотека, 2008. — 288 с. — ISBN 978-5-903888-01-6.
• Коломийченко Т. А. Застольные песни Г. Р. Державина и городской фольклор
• Современный городской фольклор / Отв. ред. серии С. Ю. Неклюдов. — М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2003. — 736 с. — (Традиция-текст-фольклор). — ISBN 5-7281-0331-6.
• «Гоп-со-смыком» — это всем известно… // Фольклор, постфольклор, быт, литература. Сб. статей к 60-летию Александра Федоровича Белоусова. — СПб., 2006, — с. 65-85;
• Синдаловский Н. А. Петербург в армейском мундире. Военная столица России в городском фольклоре
• Синдаловский Н. А. Династия Романовых в зеркале городского фольклора